Сериал Топ Гир 4 сезон онлайн

Шум и блеск британского автомобильного панка – Top Gear. Размышления о феномене, который стал культовым, и о личностих тех, кто его создавал. В центре этого разгула, как и многих других, находилась абсолютная нелогичность, граничащая с гениальным безумием. И, конечно, люди. Три личности, чьи имена стали синонимом автомобильного шоу, каждый из которых вносил в его атмосферу уникальный оттенок – от ироничного сарказма до откровенного гедонизма. Начнем с Джереми Кларксона – человека, казалось, сошедшего со страниц какого-то абсурдного, но притягательного бульварного журнала. Шестьдесят с лишним лет, неразрушимое, по его собственному мнению, мировоззрение и страсть к роскоши, выливающаяся в увлечение BMW M5 и, признаться, весьма специфическими сортами чая. Джереми был не просто автомобильным критиком; он был воплощением британского юмора, граничащего с ядовитой сатирой. Его громкая фраза – "Я два раза доктор технических наук, не учите меня!" – стала визитной карточкой его непокорного духа. Ирония судьбы – или, скорее, умышленная провокация – привели к тому, что он однажды назвал премьер-министра Гордона Брауна "одноглазым шотландским идиотом", спровоцировав широкий общественный резонанс и, без сомнения, огромную обиду. Кларксон, несмотря на свой некогда вызывающий образ, оставался человеком, чьи взгляды на мир, казалось, были незыблемы. Его тяга к грандиозным, порой нелогичным экспериментам, будь то дьявольская скорость на трассе для бобслея или безудержный визг тормозов на отчаянной магистрали, была вызвана, возможно, не только желанием испытать восторг, но и стремлением доказать свою правоту, свою независимость от общепринятых норм. Он не стеснялся демонстрировать свою ярость, его громкие, беспредельные крики, казалось, были отчаянной попыткой противостоять всему, что он считал неправильным или нелепым. Наряду с этим, был Ричард Хаммонд – молодой продюсер, чьи идеи, порой, казались полным абсурдом. Хаммонд был воплощением радикального, граничащего с цинизмом, юмора. Он был готов на всё, чтобы запечатлеть на камеру нечто экстраординарное. Его участие в экспериментах, таких как заморозка в 30-градусном морозе или соревнование по вождению на опасной трассе, было признаком не только его готовности к риску, но и, возможно, его стремления к славе и признанию. Он словно жил в постоянном ожидании, что его будут высмеивать, что его будут считать сумасшедшим, но и именно это, возможно, и было его главным стимулом. Его неустанный ироничный взгляд на себя и окружающий мир, его саркастические комментарии о приближении юбилея, о нежелании отбеливать зубы, лишь подчеркивали его противоречивый и непредсказуемый характер. Он, словно, вечно пытался доказать свою молодость, в то время как его окружали более опытные коллеги. В отличие от хаотичной энергии Кларксона и Хаммонда, Стиг Немецкий, "Капитан Улитк", представлял собой воплощение консервативного, классического автомобильного духа. Он был одержим надежностью, классическими автомобилями и, что важно, умением их чинить – даже если это требовало невероятных усилий. Его подход к вождению, в отличие от своих коллег, был медленным и обдуманным, часто приводя к разрушению дорогостоящих автомобилей – как будто он специально их ломал. Его поведение было отмечено непоколебимым достоинством, даже когда его дразнили или мешали во время соревнований. Его тяга к быстрым машинам, несмотря на боль в спине, являлась лишь одной из многих странностей, свойственных его личности. О вокруг Стига, возникло множество слухов и мифов. Рассказы о его полной татуировке лица, о его аллергии на голландцев, о его потере кожи каждую неделю, словно змея, и о том, что он никогда не моргает, породили целую легенду. Однако, несмотря на все эти сумасшедшие истории, его личность оставалась окутана тайной – он был Стигом, "Капитаном Улитком", неизменно водящим программу Top Gear, чьи мотивы и истинные намерения навсегда оставались предметом спекуляций. Несмотря на различия в их характерах и подходах, все три ведущих совместно создавали шоу Top Gear, которое, по сути, представляло собой сплав автопанка, автомобильного безумия и британского юмора. Кларксон, Хаммонд и Стиг, каждый в своем стиле, задавали вопросы, проводили испытания и, что самое главное, вызывали у зрителей восторг и недоумение. В конечном итоге, Top Gear был не просто шоу; это был феномен, который навсегда изменил представление о роли автомобильного шоу в медиапространстве, а его ведущие стали символами автомобильной индустрии и британского юмора.

Проникновение в мир “Top Gear: Кары” – это опыт, который, признаться, для меня был своеобразной интеллектуальной диверсией, выходящей далеко за рамки привычного автомобильного увлечения. Понимаете ли, я совершенно не обладаю практическим опытом управления транспортным средством – рычаг переключения передач для меня представляет собой загадку, подобную разгадыванию криптограмм в романе Даниеля Блэка “Код Да Винчи”. Назвать себя знатоком автомобильной индустрии я, пожалуй, не могу, ведь различить “Ламборджини” от “Феррари” для меня – задача столь же сложная, как и определение происхождения сложных артефактов. И, признаться, я не уверен даже, что правильно произнес названия этих престижных марок. Однако, несмотря на отсутствие прямого понимания механики движения, я испытал необъяснимую тягу к этой передаче, и вот почему. Ее очаровательный, искрометный юмор, обладающий удивительной способностью уводить от повседневной реальности, способен надолго заворожить даже самого искушенного зрителя. Представьте себе, что вы наблюдаете за такими персонажами, как Джереми Кларксон – неоднократно удостоенный престижной премии GQ за самый неудачный стиль в одежде, Ричард Хаммонд – низкорослый, страстно увлеченный отбеливанием зубов, и Джеймс Мэй, прозванный “Капитаном Улиткой” – ни один, не скажешь, привычное для автомобильного шоу прозвище для ведущего передачи о безрассудстве. А еще, конечно, Стиг – загадочная, почти мистическая фигура. Удивительным, на мой взгляд, является и тот факт, что спонтанные, порой совершенно абсурдные наблюдения, которыми делятся зрители, настолько глубоко укоренились в контексте передачи. Некоторые, например, с нескрываемым интересом высказывают предположения, что Джеймс Мэй, совершая свои невероятные эксперименты, вполне возможно, открывает пиво собственной мошонкой – утверждение, которое, впрочем, лишь подчеркивает экстраординарность происходящего. Зрители этой передачи, судя по всему, с удовольствием наблюдают за тем, как ведущие, вооруженные своими экстравагантными идеями, управляют мощными автомобилями, вносят поправки в сложные конструкции, и в целом, совершают безрассудные действия, воплощая в жизнь своеобразный хаос. Вспомните, например, эпизод с ремонтом отечественного "Жигули" – той самой модели, которую в Великобритании называют "Жигули", и которую, судя по всему, решили разобрать до молекул. Траты, связанные с этим предприятием, оказались настолько значительными, что превосходили изначальную стоимость автомобиля. А все это происходило в сопровождении непередаваемого юмора, который, как мне кажется, является ключевым элементом этой передачи. Как будто в подвалах студии “Top Gear” кипит работа талантливейших британских комиков, прикованных к батареям, которые неустанно пишут сценарии для этой передачи. И, конечно, нельзя забывать о тех ужасных голосах, которыми наделили ведущих русские озвучатели в период показа передачи на НТВ. Слушать, как говорил Джеймс Мэй, было настоящим испытанием для ушей. Резюмируя вышесказанное, скажу, что “Top Gear: Кары” – это передача, которая, возможно, не только для конкретных автомобилистов, а скорее для тех, кто ценит остроумие, ироничный юмор и готовность к абсурду. Это шоу, которое бросает вызов логике и обыденности, заставляя зрителя задуматься о природе безумия и о том, как не бояться быть немного сумасшедшим.